возвращает меня в совсем уже далёкие годы. Годы даже не просто детства, а “босоногого” или “сопливого” детства, т.е на сорок и больше лет назад.
На лето меня возили в деревню к бабушке – километрах в пятнадцати к северу от Верхнеуральска, районного центра в Челябинской области. Какой-то то ли родственник, то ли просто знакомый часто брал меня с собой на работу. Был он трактористом и летняя его работа заключалась в “топтании” силоса. Не знаю – топтали ли силос когда-нибудь в старину буквально, ногами, но в нашем случае это происходило с помощью механической силы. В силосную яму (длинный ров, шириной раза в полтора шире грузовика и глубиной метра два в самой глубокой части, если мне не изменяет память) на машинах подвозили свежескошеную кукурузу или подсолнечник, а мы уминали всё это в яме гусеничным трактором, ездя взад и вперёд по зелёной массе. Трактор в процессе этой работы вставал на дыбы, или клевал носом, или наклонялся в стороны так, что опрокидывание мне казалось неминуемым. Мой напарник отнюдь не отрицал такого исхода, по его словам вполне вероятного и не раз с ним случавшегося. Держись, говорил он мне, крепче и не бойся. Я, конечно, боялся, но всё равно был в диком восторге.

==
За эти выходные Оля докрасила забор, который отделяет нас от соседей слева, если стоять лицом к улице. Точнее, она покрасила нашу сторону забора, а соседи еще раньше покрасили свою сторону. Я тоже принял в этом мероприятии посильное участие – что-то там подбил и укрепил перед покраской.

После этого мы обратили свой взор на забор, который отделяет нас от наших правых соседей. Только этот забор остался неприведёным в порядок, т.к. задний забор был полностью заменён за год до покупки дома. Так вот, на этот правый забор и взгляд-то не обратишь – он весь, буквально весь, порос и пророс плющём. Вот этот плющ мы и начали обдирать с забора. То, что открылось взгляду, недостойно носить высокое звание забора – сплошная труха, а вся конструкция, как оказалось, держится на одеревеневших плетях плюща руки в две толщиной.